Неточные совпадения
Но мы стали говорить довольно громко, позабыв, что герой наш, спавший во все время рассказа его повести, уже проснулся и легко может услышать так часто повторяемую свою фамилию. Он же человек обидчивый и недоволен, если о нем изъясняются неуважительно. Читателю сполагоря, рассердится ли на него Чичиков или нет, но что до
автора, то он ни в каком случае не должен ссориться с своим героем: еще не мало пути и
дороги придется им пройти вдвоем рука в руку; две большие части впереди — это не безделица.
Редакция сочла возможным сохранить транскрипцию, предложенную
автором.)], откуда берут начало четыре реки: Циму, Майхе, Даубихе [Дао-бин-хэ — река, где было много сражений.] и Лефу Затем я должен был осмотреть все тропы около озера Ханка и вблизи Уссурийской железной
дороги.
Просто, реально и тепло
автор рассказывал, как Фомка из Сандомира пробивал себе трудную
дорогу в жизни, как он нанялся в услужение к учителю в монастырской школе, как потом получил позволение учиться с другими учениками, продолжая чистить сапоги и убирать комнату учителя, как сначала над ним смеялись гордые паничи и как он шаг за шагом обгонял их и первым кончил школу.
Себя
автор называл не иначе, как «сиротой — дворянином», противника — «именующимся капитаном» (мой дядя был штабс — капитаном в отставке), имение его называлось почему-то «незаконно приобретенным», а рабочие — «безбожными»… «И как будучи те возы на
дороге, пролегающей мимо незаконно приобретенного им, самозванцем Курцевичем, двора, то оный самозванный капитан со своей безбожною и законопротивною бандою, выскочив из засады с великим шумом, криком и тумультом, яко настоящий тать, разбойник и публичный грабитель, похватав за оброти собственных его сироты — дворянина Банькевича лошадей, а волов за ярма, — сопроводили оных в его, Курцевича, клуню и с великим поспехом покидали в скирды.
Еще южнее, по линии проектированного почтового тракта, есть селение Вальзы, основанное в 1889 г. Тут 40 мужчин и ни одной женщины. За неделю до моего приезда, из Рыковского были посланы три семьи еще южнее, для основания селения Лонгари, на одном из притоков реки Пороная. Эти два селения, в которых жизнь едва только начинается, я оставлю на долю того
автора, который будет иметь возможность проехать к ним по хорошей
дороге и видеть их близко.
(Прим.
автора.)] и братьев, понеслась в погоню с воплями и угрозами мести;
дорогу угадали, и, конечно, не уйти бы нашим беглецам или по крайней мере не обошлось бы без кровавой схватки, — потому что солдат и офицеров, принимавших горячее участие в деле, по
дороге расставлено было много, — если бы позади бегущих не догадались разломать мост через глубокую, лесную, неприступную реку, затруднительная переправа через которую вплавь задержала преследователей часа на два; но со всем тем косная лодка, на которой переправлялся молодой Тимашев с своею Сальме через реку Белую под самою Уфою, — не достигла еще середины реки, как прискакал к берегу старик Тевкелев с сыновьями и с одною половиною верной своей дружины, потому что другая половина передушила на
дороге лошадей.
Чутье настоящей минуты и на этот раз не обмануло
автора. Сознавши, что прежние герои уже сделали свое дело и не могут возбуждать прежней симпатии в лучшей части нашего общества, он решился оставить их и, уловивши в нескольких отрывочных проявлениях веяние новых требований жизни, попробовал стать на
дорогу, по которой совершается передовое движение настоящего времени…
Вот чем и
дороги для нас эти рассказы; вот почему и ценим мы так высоко их
автора.
Видно, что
автор дорожил всем, что только сохранила его память: много страниц посвящает он описанию кормежек лошадей и ночевок в
дороге; на многих страницах изображает свои удочки и уженье, свое засыпание и пробуждение, свои книжки, свои болезни и пр..
Ключик был полон воды, студеной, светлой, как слеза, горной воды… Только испытав отчаянную жажду, в полной мере поймешь такую простую истину, что вода есть синоним [Синонимы — слова, разные по звуковой форме, но равные или очень близкие по значению (например: «око» и «глаз», «храбрый» и «отважный», «путь» и «
дорога»). (Примеч.
автора.).] жизни.
— Tant mieux, mon cher, tant mieux! C'est un si grand âge, [Тем лучше, мой
дорогой, тем лучше! Это такой преклонный возраст (франц.).] что как не увлечься таким лестным поклепом! Он назовется
автором, не бойтесь. Впрочем, и это тоже не ваше дело.
Я забежал вперед, чтобы сразу выяснить процесс того внутреннего брожения, какое происходило во мне, и оттенить существенную разницу между дерптской эпопеей героя романа"В путь-дорогу"и тем, что сталось с самим
автором.
Подробности значатся всего больше в пятой книге романа"В путь-дорогу". Не знаю, какой окончательный вывод получает читатель: в пользу дерптских порядков или нет; но думаю, что полной объективности у
автора романа быть еще не могло.
Он высказывался так обо мне в одной статье о беллетристике незадолго до своей смерти. Я помню, что он еще в редакции"Библиотеки для чтения", когда печатался мой"В путь-дорогу", не раз сочувственно отзывался о моем"письме". В той же статье, о какой я сейчас упомянул, он считает меня в особенности выдающимся как"новеллист", то есть как
автор повестей и рассказов.
В самом же
авторе романа на протяжении его пятилетней выучки в Дерпте происходила сначала скрытая, а потом и явная борьба будущего писателя-беллетриста с"питомцем точной науки", явившимся сюда готовиться к ученой
дороге.
Оба рано выступили в печати: один — как лирический поэт, другой — как
автор статей и беллетристических произведений. Но ссылка уже ждала того, кто через несколько лет очутился за границей сначала с русским паспортом, а потом в качестве эмигранта. Огарев оставался пока дома — первый из русских владельцев крепостных крестьян, отпустивший на волю целое село; но он не мог оставаться дольше в разлуке со своим
дорогим"Сашей"и очутился наконец в Лондоне как ближайший участник"Колокола".
Михайловский сравнивал «Без
дороги» с после него написанными рассказами — очерком «На мертвой
дороге» и «эскизом» «Поветрие», доказывал, что каждый из этих рассказов значительно хуже предыдущего, что мы имеем перед собою явственную наклонную плоскость, и повторял, что надежды, возлагавшиеся на
автора «Без
дороги», не сбылись.
Припоминает она свою
дорогую мать во время ее болезни. Заболела она огневицей [Горячкой. Название того времени. — (Прим.
автора)] ни с того ни с сего; ума не могли приложить домашние, где она ознобилася: разве в амбаре по хозяйству налегке задержалася.
Привлекали творчество, талант
автора и небывалая чуткость сценического воспроизведения. Жизнь — какова бы она ни была — всегда ценна и
дорога, если художник-писатель, художник-актер и художник — руководитель сцены — одинаково преданы культу неумолимой правды.